В Шаффхаусен – родном городе Жюля – живет один марроканец. Ниссар держит сувенирную лавку, а вечерами подрабатывает официантом. И вот как-то вскоре, принимая заказ, он спросил:
– Жюль, как прошло твое путешествие?
– Не очень. Были, конечно, приятные моменты, но в целом… Нет, больше я туда не вернусь.
– Что ж, твое дело. Но ты сам виноват.
На этом диалог закончился, но зародил зерно сомнения. В следующий раз прийдя в ресторан, Жюль нашел Ниссара и спросил:
– Что ты имел в виду, когда сказал, что я сам виноват? В чем именно?
– Ты приехал в гости. Что ты с собой привез? Одну девушку, которая твоя, и деньги. Что привез, то с тебя и взяли. Люди в Марокко очень открытые и гостеприимные, но ты должен проявить уважение. В гости не ходят с пустыми руками. Даже если это будут всего-лишь истории из далекой страны – это уже что-то.
Что ж, не такая уж и новость, что дело не в людях вокруг, а в тебе самом. Измени отношение – изменишь ситуацию. Слова Ниссара вкупе с этим чертовым китайским ковром стали своего рода двигателем. Жюль решил, что должен вернуться и взять реванш. Но как?
Среди приятных моментов его первой поездки было посещение разных мастерских, которые встречались на дорогах. Жюль хорошо разбирается, а главное любит ковыряться в железе: машины, тракторы, циркулярные пилы и сварочные аппараты – это прям его стихия. Его впечатлила изобретательность, с которой марроканцы дают вторую, а то и третью жизнь уже порядком уставшим и устаревшим приборам и инструментам. А еще он обратил внимание, что за запчасти, которые в Европе стоят копейки или вообще идут на выброс, здесь готовы хорошо платить. И тут у него родилась идея.
Год спустя после первого путешествия, он снова собрался на африканский континент. Купил старенький автофургон с кроватью и нагрузил его всем, что смог найти: купил онлайн за 1 евро сварочную систему какого-то дремучего года выпуска, упаковал два или три старых телевизора, и такого рода вещи, собранные по коллегам и на ферме, где работал он сам. Большая часть этого все ещё работала, но в Европе точно отправилась бы на свалку.
Заплатив кучу транспортных сборов, он таки добрался до парома и прибыл в портовой город Танжер. Только вот понятия не имел, что делать дальше. Кому это все продавать и как? По каким ценам? Да еще и без знания арабского языка? В итоге он просто поехал на юг, выглядывая по дороге сварочные мастерские. Завидев такую, он останавливался, заходил внутрь и жестами приглашал хозяина выйти и заглянуть в машину. Те, конечно, заглядывали, жестами же показывали, что да, аппарат отличный, но покупать его никто не хотел – у них же уже были свои.
Помогла, как в таких случаях водится, госпожа удача. Безрезультатно проехав бог его знает сколько километров, Жюль остановился на ночевку в маленьком городе. Припарковался на обочине и зашел выпить кофе в забегаловку напротив. Спустя небольшое время к нему подошел пожилой марроканец и очень почтительно начал что-то объяснять. Жюль, конечно, ни черта не понял, тогда марроканец ушел, а через минуту вернулся с другом, который чуть-чуть говорил по французски. Оказалось, что марроканец – портной из лавки, возле которой Жюль припарковал свой фургон, перегородив доступ ко входу. А туда вот-вот должен кто-то приехать, что-то забрать, в общем они просто просили переставить машину. Дороги там узкие и петлявые, не самая простая задача, поэтому они помогли найти место неподалеку и проконтролировали процесс. И со свойственным арабам любопытством, заглянули внутрь, пока дверь была открыта.
Взглянуть на чужую жизнь интересно, но напрямую лезть с вопросами и предложениями – не принято. Поэтому переставив машину, они попросили Жюля присоединиться к ним выпить чаю, долго на ломаном французском говорили о том, о сем, и лишь спустя где-то час, вдруг стали серьезными.
– Там у тебя в машине сварочный аппарат, да?
– Да.
– Брат портного – сварщик, и ему как раз нужен такой. Ты хочешь его продать?
Тут бы могло раздаться радостное «Конечно», но каждый коммивояжёр знает, что такие эмоции лучше припрятать, так что Жюль спокойно ответил: «Давайте обсудим.»
Брата сварщика быстренько вызвонили, он мигом примчал, и вот уже они втроем – портной, брат и переводчик, вытащили из фургона аппарат и начали его со всех сторон разглядывать.
– Работает?
– Конечно! – без тени сомнения ответил Жюль. Тогда как в реальности он, забирая аппарат из сарая какого-то фермера, спросил то же самое, на что получил ответ: «Понятия не имею, 20 лет назад работал.»
– Тогда ты включишь, – парировал сварщик, откручивая штепсель, чтобы напрямую закинуть электроды на висящие на столбах провода.
Под пристальным взглядом марокканцев Жюль нажал кнопку включения. Аппарат заработал. Швейцарское качество – это вам не шутки. Если б там что-то замкнуло, Жюля бы поджарило на месте.
Что ж, товар хорош, покупатель заинтересован, дело за малым.
– Сколько?
– 200 евро.
Ткнул пальцем в небо Жюль. Он понятия не имел, сколько эта штука может стоить вообще, и тем более тут в Марокко.
– 150?
– Окей.
В этот момент марроканцы изменились в лице. Что ж делать, этот белый явно не в курсе, что спор за цену – обязательная часть акта купли-продажи. И чем дольше и агрессивнее, тем лучше. Впрочем, они всё равно были очень рады, потому что на рынке с них взяли бы 300. Жюль был рад, потому что это была его первая сделка. А еще потому что теперь в Марокко открылась первая дверь, где ему всегда рады.
За девять следующих лет Жюль был в Марокко 8 раз. Каждый раз под завязку набитый товаром: мусор в Европе – золото в Марокко. Но, главное, конечно, не деньги – а приключения. Он научился говорить на арабском, узнал очень много про рынки, традиции, культуру и менталитет. И он научился торговать. Однажды, например, он продал 16 бензопил на краю пустыни в 200 км от ближайшего дерева. Но это уже совсем другая история…
Фотографии: Армин Соммер
